Олимпиада-1992, про которую мы рассказали в первом выпуске проекта «Пять континентов – пять колец», во многом отличалась и от последующих, и от предыдущих. А одним из самых ярких ее сюжетов стала победа Объединенной команды в женском баскетбольном турнире. Тогда в полуфинале наши девушки нанесли сборной США третье и последнее на данный момент поражение в рамках Олимпийских игр и выиграли золото под руководством Евгения Гомельского.

Вспомнить те дни мы попросили центровую Елену Баранову, которая в той команде была одной из самых молодых, хотя и приехала в столицу Каталонии в звании чемпионки Европы. А впереди у нее были еще две медали и награда лучшему игроку чемпионатов мира, еще одно европейское золото и олимпийская бронза Афин. А также семь сезонов в женской НБА, где она стала первым европейским игроком и первым участником «Матча звезд» от России.

Она рассказала:

• какое впечатление произвела «Дрим Тим», и как суперзвезды НБА поздравляли наших баскетболисток с победой над американками,
• как Гомельский с помощью вина и психологии настроил команду на решающие игры,
• как не спала три ночи после победы на Играх,
• почему у нее нет ни одной фотографии из чемпионской раздевалки,
• почему по атмосфере и организации Олимпиада в Барселоне для нее оказалась лучшей,
• и многое другое.

— В первой же игре наша команда сенсационно уступила соперницам с Кубы — 89:91. Что произошло?

— Мы немного расслабились. До этого играли с кубинками товарищеские матчи — да, команда неудобная, колкая, но мы их всегда побеждали. Поэтому на площадку выходили с уверенностью, что и теперь обыграем. Но могу сказать, что у нас был низкий процент реализации, очень много бросков не попали, а соперницы были настроены потолкаться, бодаться с нами в борьбе за подбор. И мы не смогли переломить ситуацию. Хотя уступили немного, но очень расстроились.

— Что было после игры в раздевалке?

— Сразу после — ничего, у Евгения Яковлевича нет привычки устраивать разбор по горячим следам. Это нужно делать с холодной головой, изучить статистику.

— В команде понимали, что такое начало турнира почти гарантированно выводит нас на США уже в полуфинале?

— Конечно. Это сейчас формула соревнований другая, 12 команд, а тогда было восемь — две группы по четыре сборных, предварительный этап и сразу полуфиналы. Достаточно скоротечный турнир. И мы понимали, что нам нужно в группе выигрывать все матчи, выходить с первого места и встречаться с США уже в финале, где у тебя уже есть минимум серебро. И задача занять первое место нам была озвучена. И вдруг мы сразу падаем на второе место, и в случае проигрыша американкам в финал не попадем. Евгений Яковлевич за четыре года до этого входил в штаб команды СССР, которая заняла третье место на Играх в Сеуле. И вторую Олимпиаду подряд занимать третье место для него было сродни провалу, ведь наша сборная на любых турнирах стремилась к максимальному результату. Поэтому стало понятно, что надо настраиваться на встречу с США.

— Как именно это делали?

— Надо сказать, что Евгений Яковлевич нас не трогал. Не давил, не говорил ничего после поражения. Не устраивал собраний, чтобы сказать нам, какие мы кривые-косые. Наоборот, он сказал: «Девчонки,  бывает, мы еще не все матчи сыграли, надо работать».

ВИНО ОТ ТРЕНЕРА ВМЕСТО КРИТИКИ

 — А тем временем американки «выносили» всех соперниц в своей группе, порой с разницей в 50-60 очков. Следили за ними?

— Не особо, потому что гораздо интереснее было следить за мужской сборной США. Тогда же впервые на Олимпиаде разрешили играть баскетболистам из НБА, и мы ездили смотреть на «Дрим Тим». Можно сказать, нам повезло, ведь по своей аккредитации мы могли свободно попадать на арену, в отличие от представителей других видов спорта. Пловцы, гимнасты и все остальные могли так же ходить на свои соревнования, но на другие стадионы вход им закрыт. Поэтому мы были счастливчиками, и впечатления действительно были сильными. Видеть в деле Майкла Джордана, Ларри Берда и всех остальных, смотреть, как они играют — это действительно фантастика. Поэтому на женскую сборную мы большого внимания не обращали.

— Но информация о них у вас все равно была?

— Мы знали, что за них выступают в основном лучшие девушки из колледжей, ведь женской НБА тогда еще не было, плюс те, кто долго и хорошо играл в Европе. Например, Тереза Эдвардс, которая потом стала четырехкратной олимпийской чемпионкой. Так что мы смотрели матчи мужчин и параллельно настраивались.

Елена Баранова (в центре) в игре за сборную России. Фото Getty Images

— Как именно?

— Есть известная история, и это на самом деле правда — Евгений Яковлевич решил нас отвлечь от мыслей о поражении. Сказал всем, что будет собрание, а сам купил нам вина. Причем в картонных пакетах, как сок, потому что напитки в стеклянных бутылках нельзя было пронести на территорию олимпийской деревни. И сказал: «Не хочу вас сейчас грузить, расслабьтесь, подумайте, как будете играть». И это сработало, мы пообщались, сказали друг другу: «Да чего мы мучаемся, у нас все еще впереди». Кстати, мы с девчонками, когда недавно собирались на 25-летие победы, разошлись на тему того, когда именно это было. Кто-то говорит, что в выходной, кто-то — что накануне игры. Я склоняюсь к первому варианту.

АМЕРИКАНОК БЛИЗКО НЕ ПОДПУСТИЛИ

— Как сложился сам полуфинальный матч?

— Гомельский придумал на матч с США достаточно интересную тактику — мы меняли защиту, и делали это постоянно. Нашим главным козырем была зонная защита, против которой американки традиционно плохо играют. Чтобы разбивать такую оборону, нужно иметь отлаженные командные взаимодействия. С другой стороны, и для защищающейся стороны это сложный элемент, особенно для сборной. Ведь «зону» обязательно надо наигрывать достаточно долгое время. Мы стали использовать зонную защиту, а американки в ответ начали просто постоянно бросать трехочковые. Видимо, ничего лучше у них не было. И вот они побежали «спасать Америку» и швырять «трешки», а у нас передняя линия была сильная, и мы подбирали мяч.

— Но ведь нужно не только не пропускать, а еще и забивать самим.

— Хорошо, что в атаке у нас тоже пошли броски. Мы потом, уже когда пересматривали в записи, увидели, что вели в счете всю игру. И даже не было момента, чтобы соперницы подобрались к нам на близкое расстояние. Мы не давали им поймать кураж.

— Светлана Антипова вспоминала — когда стало понятно, что американки проигрывают, зрителей на трибунах в перерыве резко прибавилось.

— Знаете, я была вся в игре — не было времени считать. Когда ты на площадке, то ничего не видишь и не слышишь. Многие считают, например, что тренер руководит игрой с боковой линии, но это не так. Даже если он кричит и руками машет, во время матча его не слышно. Ты действуешь на инстинктах, и только на скамейке есть время подумать. Зрителей действительно было много, но на сборную США и так хорошо ходили, в том числе и американцы из других видов спорта. На трибунах в этот день была примерно половина мужской «Дрим Тим» — Джордана не видела, а вот Пиппена точно. Они сидели в ВИП-ложе и аплодировали нам, когда по ходу игры были красивые моменты. Я даже удивилась – ничего себе, такие звезды пришли смотреть женский баскетбол.

— Что было после матча?

— После игры они спустились в подтрибунные помещения, поскольку в Барселоне была так устроена арена. Стояли и поздравляли нас, когда мы проходили мимо. Говорили «Good job!» (хорошая работа — прим. Team Russia), что мы молодцы, даже пятерню отбивали нашим девчонкам. А своих баскетболисток, которые шли следом, утешали.

«КИТАЯНКИ ЧТО, ЖЕНЬШЕНЯ ОБЪЕЛИСЬ?»

— Тренер что сказал вам в раздевалке?

— Мне больше запомнились слова Евгения Яковлевича после победы в финале. Он зашел и говорит: «Девчонки, вы не представляете, что сейчас сделали! Даже ваши внучки не смогут это повторить». А после игры с США он сказал: «До тех пор, пока у них тренер будет женщина, мы так и будем их обыгрывать». На той Олимпиаде на скамейке у американок была Тереза Грентц — одна из самых известных тренеров на студенческом уровне.

— Как настраивались на финал — не было ли еще сложнее после победы над главным фаворитом?

— Были уверены, что возьмем золото. Мы китаянок всегда обыгрывали. И когда медаль у тебя уже на ладони, даже нет мыслей о поражении. К тому же мы видели, как соперницы играли в полуфинале против Кубы. Кубинки все очень атлетичные, а у Китая кроме Чжэн Хайся ростом 2,03, остальные девушки невысокие. Но они устроили Кубе 40 минут непрерывного прессинга. Я никогда такого не видела. В итоге кубинки под давлением начали делать детские ошибки — у них очень индивидуально сильные игроки, но при этом исповедующие не самый интеллектуальный баскетбол, такой бей-беги. Такая может пятерых обыграть один в один, но ей партнеры как будто не нужны — даже когда ее двое-трое в угол загоняют, она не понимает, что нужно пас отдать. Китаянки этим воспользовались, и Вадим Палыч Капранов, который был у нас вторым тренером, сказал: «Китаянки женьшеня объелись, что ли? 40 минут на таких скоростях — они же не восстановятся даже через день». И мы были уверены, что две встречи подряд они так сыграть не смогут.

Елена Баранова (справа) снова встретилась с американками на Олимпиаде в 2004-м. Фото Getty Images

— Как получилось на самом деле?

— Мы были правы. К тому же у нас были заготовки, как разбивать этот прессинг, и мы спокойно из-под него выходили. Да и процент попадания снова был хороший. Только под конец игры замаячила интрига — мы вели около 15 очков, но потом подпустили соперниц. Они устроили финишный спурт, но нас просто не догнали. В целом, мы понимали перед матчем, что нужно просто грамотно разложить силы на всю игру, выполнить план тренеров, и победа — вот она.

ОРГАНИЗАЦИЯ В БАРСЕЛОНЕ БЫЛА НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

— Какие впечатления оставила у вас сама Олимпиада в Барселоне?

— Я впервые попала на Игры, но у нас в команде были девочки, которые ездили в Сеул — Лена Худашова, Ира Сумникова, Ира Минх, Наташа Засульская. Мы их спрашивали, и они сказали, что в Барселоне, конечно, организация была лучше. Особое восхищение, конечно, у нас вызывала столовая для спортсменов, занимавшая целый этаж.

— Что в ней было примечательного?

— Там были целые отделы — в одном месте индийская кухня, в другом американская, в третьем — европейская. Чего хочется, туда идешь и набираешь. Причем в любом объеме и в любое время по аккредитации. Если помните, то в Москве в эти годы были пустые прилавки и продукты еще нужно было найти и постоять за ними в очереди. Поэтому для меня это было какой-то фантастикой. Мороженое, кофе, специи в любом количестве, фрукты, ягоды. У нас ягоды тогда были только летом на даче, а тут лежат и бери, сколько хочешь. Мы как раз тогда со Светой Антиповой сдружились на почве любви к кофе. Вместе ходили и пробовали разный — с лимоном, двойной, какого только не было. Еще в начале деревни, на пирсе, поставили ресторан KFC. С «Макдоналдсом» мы уже были знакомы, а с этим — только понаслышке после турне по Америке. Знали, что это куриное мясо в панировке. И вот туда многие ходили есть, стояла большая очередь. Мы ее отстояли, нам достались острые крылышки — мы не смогли объясниться по-испански. Так что больше туда не ходили.

— Что еще запомнилось?

— Был отлично устроен быт. Я потом ездила и в Атланту в 1996-м, и в Афины в 2004-м, но именно в Барселоне, пожалуй, это было наиболее продумано. Например, у нас прямо в доме на первом этаже была прачечная, причем автоматическая. Подходишь, кладешь вещи и включаешь — для нас это тоже было в новинку. К машинам даже была подключена подача жидкого моющего средства, так что не был нужен ни порошок, ни ополаскиватель, рядом стояли сушилки. А, например, в Атланте олимпийская деревня была устроена в кампусе университета, и там уже нужны были специальные жетоны, которые использовали вместо монет. Плюс на американских Играх нас еще и обворовали в прачечной, украли игровую форму. Мы вот так оставили вещи на стирке, пришли какие-то ребята и у двоих девчонок забрали вещи — «на память».

У БРАЗИЛЬЦЕВ ПО СОСЕДСТВУ КАЖДЫЙ ДЕНЬ БЫЛ КАРНАВАЛ

— Владимир Сальников недавно говорил мне, что на московской Олимпиаде у спортсменов было два любимых места — столовая и дискотека. Про еду вы уже рассказали, а как был устроен досуг?

— Дискотеки тоже проводили, но туда было далеко идти. Олимпийская деревня представляла собой длинную улицу, по обеим сторонам которой стояли дома этажей в восемь. Наша сборная занимала один из них. И вот чтобы попасть на дискотеку, нужно было пройти всю эту улицу. Достаточно компактно, но все равно нужно было время. Плюс на дискотеке всегда очень многолюдно, и все это поздно заканчивается. А нам тренеры не рекомендовали ходить туда, где большие скопления людей.

— А вся сборная жила в одном месте?

— Отдельно от нас обитали гребцы — где-то на выселках, им было удобнее добираться до мест соревнований (турнир по академической гребле проходил на озере Баньолeс в 95 км от Барселоны — прим. Team Russia). Они сами к нам приезжали. Были даже ребята, которые закончили выступать в первые дни, но им сказали, что домой они полетят нашим чартером. И вот они две недели с нами «загорали». Организовали целую группу поддержки — знали все новости, встречали победителей и призеров, праздновали, а вечером уезжали к себе. А еще рядом с нами жили бразильцы — вот это был настоящий ужас. Карнавал и самба каждый день. Мы к ним ходили, пытались их как-то успокоить. Зато напротив обитали корейцы — вот там все были спокойные, никто не гульбанил, все чинно-благородно.

— Удалось ли посмотреть на саму Барселону?

— Нам сразу сказали, что если мы поедем в город, то надо делать это не в спортивной форме и снимать аккредитации для нашей же безопасности. Мы сначала удивились, но потом в один из дней все-таки решили выбраться в центр. Вызвали такси — у нас Наташа Засульская играла в Испании за «Валенсию», и могла устроить нам небольшую экскурсию по Барселоне. И хорошо, что мы послушались совета. Там сразу за территорией деревни было место, где собирались коллекционеры атрибутики. И они едва ли не раздевали выходящих людей. Их интересовали майки, значки и тому подобное. У нас кто-то приезжал еще со значками московских Игр, так вот за них там давали по 400 долларов. Поэтому мы прикинулись туристами и прошли через эту толпу. Погуляли по городу и вернулись.

ПОСЛЕ ПОБЕДЫ НА ИГРАХ НЕ СПАЛА ТРИ НОЧИ

— В той же столовой обычно можно встретить как никому не известных атлетов, так и суперзвезд. Были какие-то истории?

— «Дрим Тим» там было не найти, они всегда живут отдельно в отеле. Но были, например, Виталик Щербо — наш гимнаст, выигравший шесть золотых медалей. Арвидас Сабонис, уже выступавший за сборную Литвы, спокойно общался с нашими баскетболистами. Вообще, все было спокойно, никто никому в лицо не заглядывал, у каждого ведь свое расписание соревнований. Зато вот когда мы выиграли золото, я не спала три ночи.

Две звезды женской НБА и мирового баскетбола — Елена Баранова (слева) и американка Лайза Лесли. Фото Getty Images

— Расскажете?

— После финала мы с Ирой Сумниковой вытянули жребий на допинг-контроль. У нас был такой мешочек, из которого врач команды вытаскивал записки с игровыми номерами. Награждение шло очень долго, антидопинговые комиссары нас торопили, а потом уже начали угрожать. Я им говорю: «Нам медали-то надо получить, вы такие интересные». И вот нас буквально с пьедестала стащили и увели. И вот мы вдвоем пошли — поэтому у меня нет ни одной фотографии из чемпионской раздевалки. На контроле мы задержались, и в деревню попали, наверное, уже в третьем часу ночи. Возвращаемся — а там все празднуют, мы же выиграли. Настоящий сабантуй — и спать нам никто не дал.

— Так, это первая ночь. А дальше?

— На следующий день золото выиграли мужчины-гандболисты. Мы не попали на их финал, нам не досталось билетов. И опять у нас праздник на всю ночь. А на следующий день мы должны были возвращаться в Москву. Мы после двух бессонных ночей приехали в аэропорт, а наш чартер вовремя не прилетел. В итоге мы отправились из Барселоны только часов в семь вечера и домой попали к ночи. А я жила в динамовском общежитии, которое сейчас уже снесли во время строительства новой арены. И в общежитии мне тоже никто спать не дал, мы опять гуляли. В общем, трое суток — это было что-то с чем-то.

— Непрекращающийся праздник?

— Это было такое большое всеобщее братание. Все спортсмены вокруг радовались, тем более, что наша Объединенная команда выигрывала много медалей, и поводов для праздника было тоже много. Самым сложным в таких обстоятельствах было упаковать вещи — в какой-то момент я просто сказала: «Отстаньте от меня, я пошла собираться». И вдруг стук в дверь. Открываю — стоит, по-моему, гандболист. Уже веселый. И спрашивает, здесь ли живут волейболистки. Я говорю: «Нет, они наверх через этаж». Он кивнул, ушел, я снова собираюсь, и минут через 15 снова стук. Там тот же гандболист: «А волейболистки здесь живут?» Ты же ушел туда, не дошел, что ли? Мы с девчонками так смеялись.

В целом, Барселона запомнилась очень ярко. И потом ни одна Олимпиада не смогла с этим сравниться. В Атланте через четыре года был тот самый взрыв, омрачивший Игры, а еще все было далеко и раскидано по городу — конечно, американцы сэкономили на этой Олимпиаде, сколько смогли. А в Афинах было очень жарко — деревня находилась на пустом месте, вокруг ни травинки, и мы не могли ни о чем думать, кроме как спрятаться где-то. Там еще был бассейн для спортсменов, но там было, как иногда показывают по телевизору — одни головы, народ набивался, как селедки.

НЕ ЧУВСТВОВАЛИ, ЧТО УХОДИТ ЭПОХА

— Выступая под олимпийским флагом и временным названием, чувствовали, что уходит эпоха?

— У меня — нет. Мне было 20 лет, наверное, я еще многого не понимала. Конечно, мы знали, что теперь будет Олимпийский комитет России вместо СССР, что все будут независимыми. Например, Украина и Белоруссия выступили в составе единой команды – возможно, они просто не успели пройти все процедуры за короткий срок. Так же и все остальные спортсмены — я, например, сама из Киргизии, а у нас в команде были девочки из России, Казахстана, Украины, Белоруссии, Туркмении. То есть очень многонациональная сборная. И вот мы все вместе ждали чего-то такого нового.

— Чем закончилось это ожидание?

— После Олимпиады нам предложили выбирать себе баскетбольное гражданство. Именно спортивное. И если где-нибудь в биатлоне можно было побегать за одну страну, а потом пойти в другую, то в баскетболе такого нет. Поэтому нам предложили подумать. Но для меня особого выбора не было — я понимала, какие перспективы у сборной России, а какие у Киргизии, особенно олимпийские. И в итоге почти все девочки, кроме украинок, взяли российское спортивное гражданство. Но, повторюсь, не было чувства, что уходит эпоха, что происходит что-то страшное, катастрофа. У нас было ощущение чего-то нового, но как это будет выглядеть, никто не знал. Решали проблемы по мере их поступления.

— Какая была самой сложной?

— Например, мы в 1991-м начинали чемпионат СССР и играли его до декабря, а потом он превратился в чемпионат России. И при этом не все участники старого турнира заявились в новый. Например, московское «Динамо», за которое я тогда играла — у клуба не было денег на взносы. Поэтому я полгода не играла вообще. К тому же чемпионат СССР был очень сильным турниром, в нем было 14 команд, почти все республики были представлены. Когда же начался российский период, в лиге осталось восемь-девять клубов, мы почему-то даже 12 участников набрать не можем.

— Как не потерять мотивацию и желание играть в баскетбол в такой ситуации?

— У меня были свои задачи — я хотела выиграть как можно больше титулов. Еще до Олимпиады мы стали чемпионками Европы как последняя сборная СССР, и после Игр у меня была цель поехать на чемпионат мира и попытаться выиграть и там.

ПОСИДЕВ РЯДОМ С ПИЛОТОМ, НЕ НАУЧИШЬСЯ ВОДИТЬ САМОЛЕТ

— Но эпоха все-таки ушла, и сейчас российский спорт переживает непростое время.

— Мое личное мнение — в любой деятельности большую роль играет дипломатия. Наши представители должны быть во всех международных структурах, будь то МОК, международные федерации, ВАДА, где когда-то работал Вячеслав Фетисов. Нам нужен свой спортивный Сергей Лавров, точнее, несколько Лавровых, чтобы решать национальные спортивные задачи. Уметь вести переговоры, защищать интересы, упреждать проблемы, успокаивать партнеров. Еще один момент в том, что многое делается не для спортсменов, а в интересах различных спонсоров, корпораций. И чтобы отстаивать свое место, чтобы побеждали наши спортсмены, надо, чтобы там работали обученные, грамотные, хорошо владеющие иностранными языками и знающие спортивную дипломатию люди. Чтобы не было так, что нас захотели не пустить — и не пустили на Олимпиаду. Может, Стас Поздняков (действующий глава ОКР, — прим. Team Russia), с которым мы много общались как раз в Барселоне, исправит ситуацию.

Елена Баранова (№8) и нынешний генеральный директор Единой лиги Илона Корстин. Фото Getty Images

— Сложная ситуация сейчас и в женском баскетболе. Например, сборная России за последние годы поменяла несколько тренеров, но успехов у нее нет уже довольно давно. Вторая Олимпиада подряд пройдет без нас. Что делать?

— Баскетбол — олимпийский вид спорта. И если такое случилось, я бы предложила ОКР и Минспорта подумать — что происходит в федерации, в чем проблемы? Почему в СССР, да и недавно в России была такая сильная сборная? Потому что вся система была государственная, а если государство дает деньги на подготовку, то оно имеет право и спросить, кого готовят и как. Почему у вас дети из спортшкол не могут добраться до сборной? Я могу сказать, что проблема в развитии, например, у ребят сейчас в возрасте от 18 до 20 дет, у девушек — от 16 до 18, потому что они не начинают играть на высоком уровне. В эти годы надо просто играть, получать время. Если бы в свое время того же Алексея Шведа не отдали в аренду из ЦСКА, где он протирал штаны на лавке — сейчас бы не было того Шведа, что мы знаем. Он бы не заиграл, сидя в запасе. Сегодня шансов заиграть не было бы даже у Кириленко.

— В чем причины?

— Прежде всего, иностранные легионеры. Иностранцы – заработок для агентов, тренеров, руководителей клубов, наших «эффективных менеджеров». И зачастую выходит, что к нам приезжают баскетболисты не самого высокого уровня, но на невероятные контракты. Смотришь Единую лигу, а там какой-нибудь американец делает по семь потерь за игру. У нас бы такого даже в команду не взяли, а теперь он миллионы получает. А те ребята, которых мы сами готовим, сидят на скамейке.

Одно дело, когда человек привык брать на себя игру, решать, как тот же Швед. И совсем другое, когда ребятам говорят — отдай мяч вот тому парню, и он забьет. Твоя задача — помогать. Вот они и в сборную приезжают «помогать» — перед ним кольцо, а он не привык забивать. К тому же то, во что сейчас играют те же ЦСКА или «Химки» — не баскетбол, а бей-беги. Просто игра один на один, никакой тактики, даже смотреть неинтересно. Иногда кажется, что лидеры нашего баскетбола стремятся скупить звезд, просто чтобы против них в Евролиге не играть. И мне смешно, когда говорят, что рядом с такими легионерами учится молодежь. Невозможно научиться, просто за кем-то наблюдая — если ты посидел рядом с пилотом в самолете, то это не значит, что завтра сам полетишь. Обязательно нужна практика.

— Есть ли альтернатива?

— У нас есть молодые девчонки, которые готовы лет в 16 уже играть в премьер-лиге, а в 18 — попадать в основу сборной. А на самом деле они до последнего сидят в детско-юношеской лиге, где можно играть до 17 лет, потом едут в суперлигу (второй дивизион чемпионата России – прим. Team Russia), где могут сидеть хоть до старости. А пробиться в элиту не могут, потому что даже не самые богатые команды предпочитают покупать иностранцев. Единственная команда, которая сейчас идет другим, правильным путем, это московская МБА. Как раз в ее систему входит УОР№4, где я тренирую. Но и тут молодые девочки, которых давно уже нужно наигрывать в основном составе, сидят в запасе.

— Как бы вы решали эти вопросы?

— У нас, повторюсь, в национальном чемпионате мало команд. Девять команд в женской Премьер-лиге играют по 20 матчей за сезон – это ничтожно мало. В мужской Лиге ВТБ примерно то же самое. России нужно минимум 14-16 команд – это больше мест в составе, больше игр, больше возможностей, больше опыта. Но многие клубы сами не рвутся на высший уровень. Потому что взносы на участие неподъемны. Можете представить, что даже в юношеском первенстве России, куда дети отбираются через региональные соревнования, участие в каждом туре стоит 10 тысяч рублей. Про какую Олимпиаду может идти речь, когда федерация собирает деньги с детей за выступления в турнирах? Вышел в полуфинал — взнос 10 тысяч, финал — еще 10 тысяч. Часто бывает так, что команда вышла в финальный тур, а поехать на него не может – нет средств. Я неоднократно говорила федерации — ищите спонсоров, чтобы такого не было. Детские соревнования должны быть вообще неприкасаемые в этом плане.

— А на уровне сборных?

— Не понимаю, что мешает нам по примеру американцев ввести на юношеском уровне рейтинги игроков. Там проводят чемпионаты штатов и так далее, и я сама видела списки, которые составляют по их итогам – по 100-150 детей каждого возраста, со статистикой. И есть возможность через год посмотреть, как они прогрессируют, почему иногда «пропадают». Все отслеживается, и к международным турнирам уровня U16-U17 у них уже проблем нет. А у нас назначают тренера в команду U15, которому очень сложно ориентироваться — кто где играет, кто что умеет.

Нужно сделать так, чтобы каждый возраст вел конкретный специалист — который работает на федерацию, не зависит от конкретных спортивных школ и их интересов. Отсматривает всех детей в течение года, всех знает, набирает состав. Сыграл чемпионат, и передает команду другому тренеру, следующего возраста. И еще нюанс – за всем этим должен следить главный тренер взрослой сборной, который должен подсказывать, во что и как молодежи играть, на что обращать особое внимание. Чтобы они, дорастая до национальной команды, не терялись, и более-менее знали основные тактические схемы и требования. То есть, нужно выстроить пирамиду с логикой, преемственностью, эффективностью, ответственностью и престижем. Иначе получается, что у детей нет мотивации — они в 15-16 лет мне говорят: «Зачем стремиться в сборную, если на Олимпиаду все равно не попасть?»

Источник: teamrussia.pro